Национальные государства страшнее коронавируса: Кто стоит за атакой на Белоусова и Глазьева
Главная тенденция современности: во всех странах, поражённых пандемией, правительства и политики вынуждены откладывать в сторону химеры международных обязательств и обращать все усилия на защиту национальных интересов и своих граждан. Международная бюрократия и глобальные корпорации этим очень недовольны: глобализм как практика и идеология получает смертельный удар, ковидла становится спусковым крючком для возрождения национальных политик. У России есть шанс стать частью этого важного процесса и получить самые большие выгоды. Стоит только отказаться от диктатуры либерального тоталитаризма.
Речь с прогнившей трибуны
На днях в международной политике произошло необычайно редкое, по нынешним временам, событие: весь мир обсуждал заявление генерального секретаря ООН. Антониу Гутерриш сказал, что пандемия коронавируса может привести к кризису в области прав человека. "На фоне растущего этнонационализма, популизма, авторитаризма и несоблюдения прав человека в некоторых странах существующий кризис может стать предлогом для принятия репрессивных мер в целях, не связанных с пандемией", – сказал генсек.
Я такой старый, что ещё помню времена, когда имя генерального секретаря ООН в нашей стране знал каждый школьник. Теперь о самом её существовании и в России, и в других великих державах помнит далеко не всякий. Теперь об этой, теоретически самой главной и авторитетной, международной организации вспоминают, как правило, в таком контексте: "американцы снова бомбили и вводили войска без санкции ООН" или "Россия и Китай в Совете Безопасности снова заблокировали направленные против кого-нибудь инициативы американцев". ООН, задуманная как международная переговорная площадка, на которой великие нации совместно определяют судьбу человечества и спорят, чтобы избежать войны, превратилась то ли в декорацию, на фоне которой происходит настоящая, а не декларативная международная политика, то ли в трибуну, с которой можно сделать никем не слышимые заявления, то ли просто в одну из кормушек для международных бюрократов, под красивые словеса о свободе и развитии осваивающих не такие уж большие бюджеты, по привычке предоставленные великими державами. К тому же штаб-квартира ООН находится в Нью-Йорке, и это делает её заложницей не согласия великих держав, а просто американской внешней политики. Словом, мы привыкли, что все по-настоящему важные международные переговоры происходят теперь не в рамках ООН, а напрямую между великими державами или в форматах вроде "семерки" и "двадцатки".
Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш сказал, что пандемия коронавируса может привести к кризису в области прав человека. Фото: Xinhua/Xie E/Globallookpress
И всё-таки Гутерришу удалось на этой неделе привлечь всеобщее внимание. Так бывает, когда спикер "попадает в нерв", высказываясь по вопросу, который волнует если не большинство людей в мире, то, во всяком случае, большинство европейских и американских политиков. Гутерриш сказал, что кризис сдвигает политический спектр в сторону национальных интересов отдельных стран ("этнонационализм"), политики вынуждены обращаться напрямую к людям ("популизм") и действовать прагматично и быстро, не оглядываясь на демократические институты ("авторитаризм"). Всё это правда и всё это, действительно, главные тенденции современной политики во всех развитых странах. В России тоже.
Своя рубашка ближе к телу. Особенно последняя
Чего так испугался генсек ООН? Очевидно, той тенденции, которая столь ярко проявилась в Европе. Все страны, вынужденные бороться с пандемией и её последствиями, фактически отказались от своего членства в Европейском союзе. Первым пал принцип прозрачности границ: границы стран Европы закрыты, все вынужденно впускают назад своих граждан и не впускают чужих. Гостиницы закрыты, квартиры никто не сдаёт, иностранная рабочая сила никому не нужна, транспортная составляющая экономики сократилась до исторического минимума. Её просто нет. Как нет и европейской солидарности, нет никаких совместных действий стран Европы ни в социальной сфере, ни в более узкой сфере здравоохранения. Каждый выживает (ещё хорошо, что не умирает) в одиночку. Периодически ещё и воруя у соседа дефицитные защитные маски. Евросоюз с началом эпидемии просто "обнулился" – о нём никто не вспоминает, не до него.
При этом в целях борьбы с вирусом произошло масштабное – вероятно, самое масштабное со времён Второй мировой войны – ограничение гражданских прав жителей европейских стран. Они не могут свободно передвигаться не только по своим странам, но даже по улицам своих городов, контролируется каждый их шаг, полиция свирепствует.
"Просто зайчик": Гаспарян рассказал, как в ООН пытаются заработать на коронавирусе
Демократические институты мирного времени формально не уничтожены, но на практике каждый европейский правитель (временно?) превратился в диктатора. Они вынуждены принимать быстрые решения, им не до общественной дискуссии. Венгерский премьер-министр Виктор Орбан счёл необходимым формально объявить чрезвычайное положение и присвоить себе особые полномочия, отложив на неопределённый срок выборы и сосредоточив в своих руках необъятную власть. Орбан немедленно заслужил обвинения в государственном перевороте, узурпации, диктатуре и подражании Путину – несомненно потому, что он "патентованный", всем известный националист и евроскептик.
Но на самом деле Орбан не сделал почти ничего, чего не сделали бы правители всех остальных стран Евросоюза, разве что честно и вслух сказал то, что остальные думают про себя: не до союза больше. Если ты ответственный политик, ты действуешь не для брюссельских бюрократов и не для заокеанских союзников – а для своей страны и её граждан. И действуешь, стараясь получить одобрение большинства своих граждан. Это и называют представители глобальных элит и евробюрократии "национализмом и популизмом" (вкладывая в свои слова сугубо негативный смысл).
В дальнейшем, после того как пандемия отойдёт в прошлое, полицейские меры контроля за перемещениями граждан, конечно, исчезнут. А вот политика, в рамках которой интересы своего национального государства важнее, чем химеры объединённой Европы, – останется.
Популизм или смерть
Сегодня уже всем ясно, что экономический спад 2020 года сравним по своему масштабу разве что с Великой депрессией 20-30-х годов прошлого века. Причём ещё неизвестно, в какую сторону сравнение. Безработных в развитых странах считают на десятки миллионов, в ничтожество пришли целые отрасли бизнеса, практически остановлена промышленность. В этих условиях ответственный перед своими избирателями политик может быть только "популистом" – не в ругательном, а в подлинном смысле этого слова: то есть всеми силами стремиться поддержать благосостояние сограждан, создать для них благоприятные условия, закрыть рынки своей страны от иностранного влияния. Европейские политики ближайшего будущего смогут выигрывать выборы и реально руководить своими странами, только будучи популистами, националистами и социалистами.
Два слова об этих трёх словах. Все понятия обычно обрастают сопутствующими смыслами. Если сегодня говорят о национализме, то, как правило, подразумевают ксенофобию. Если о популизме – то демагогию и пустые обещания. Если о социализме – то о "левачестве", политкорректности, ЛГБТ, культе меньшинств и антирелигиозном мракобесии. Социально-патриотический национализм, как правило, называют правым популизмом. И именно такие "правые популисты" – Марин Ле Пэн, партия "Альтернатива для Германии", "Лига Севера" Маттео Сальвини – становятся сегодня естественными союзниками для России.
Первым пал принцип прозрачности границ. Фото: Friso Gentsch/dpa/Globallookpress
Вообще Россия – с точки зрения Запада (причём как русофобов, так и "правых популистов") – это главный враг либерализма. Более авторитарного и антиглобалистского правителя, чем Владимир Путин, они просто не могут себе представить. На самом же деле в сфере экономики и социальной политики России есть к чему стремиться: мы до сих пор находимся в плену иллюзий "либерал-монетаризма". И если в Европе поворот в сторону политического национализма и экономического социализма обозначился уже со всей определённостью, то в "антилиберальной" России сопротивление этому тренду только растёт. О том, чтобы начать раздавать деньги пострадавшим слоям населения, представители истеблишмента говорят в лучшем случае с иронией. Так, Герман Греф высказывался против "вертолётных раздач" денег, а к нему присоединилась большая группа уважаемых лиц – от Эльвиры Набиуллиной до Ксении Собчак. А кампания против тех немногих российских экономистов, кто хотя бы немного не совпадает во взглядах с ультрамонетаристами, приобрела особую интенсивность.
Так, в последнее время одной из мишеней для атак в телеграм-каналах стал вице-премьер правительства России Андрей Белоусов: на него попытались повесить всех собак и обвинить в коррупционных связях (почему-то именно сейчас). И это логично: Белоусов среди влиятельных экономистов России – один из очень немногих, кто указывает на ущербность российской банковской системы и работает над её перестройкой с тем, чтобы она могла выполнять задачи по кредитованию (небанковского) бизнеса как для целей развития, так и в условиях кризиса.
Центробанк подтвердил: На Глазьева действительно написали кляузу
А на этой неделе Центробанк России официально обратился в Минэкономразвития с просьбой "сдержать информационную активность" Сергея Глазьева. Глазьев, один из виднейших российских экономических мыслителей, занимавший до недавнего времени пост советника президента, сейчас работает министром Евразийской экономической комиссии по интеграции и макроэкономическому развитию. Он и раньше вызывал, мягко говоря, раздражение у либералов из "экономического блока" правительства. Сейчас необыкновенно резкая реакция формально вызвана тем, что Глазьев обвинил Центробанк в мартовском падении рубля и в очередной раз предложил ввести налог на операции с иностранными валютами в целях борьбы со спекулянтами. "Валютные спекулянты-мародёры спокойно заходят, набивают мешки и чемоданы и уходят из страны", – сказал Сергей Глазьев. Очевидно, что предложенная им мера оказала бы на экономику вполне локальное, нерешающее воздействие. Очевидно также, что эта мера – сжатое выражение целой концепции экономической политики, в рамках которой необходимо остановить отток капиталов из страны и направить значительные средства на поддержку собственной экономики и прежде всего на поддержание благосостояния населения.
Против такой перспективы и наши доморощенные глобалисты, и мировая "элита" сражались всегда. Но сейчас – с особенной яростью. Может быть, потому, что они – от Гутерриша до Грефа – что-то почувствовали? Может быть, потому, что правоту "национал-популистов" всё более ярко подтверждает сама жизнь?