По следам пермской трагедии: Можно ли придумать вакцину от психов?

В Пермском госуниверситете – трагедия. Очередной убийца из числа учащихся пришёл и расстрелял из гладкоствольного помповика всех, кто попался ему под руку. Студент-первокурсник юридического факультета. И опять в социальных сетях взрыв экспертных мнений: что надо было делать, чтобы этого не случилось, и почему этого сделано не было. Пестрят ставшие популярными импортные словечки "буллинг", "колумбайнер", "скулшутинг" и т. д. Набирают силу увещевания о недопустимости "буллинга", то есть травли, о необходимости добра и любви в "семье и школе" и прочее размазывание, извините, "розовых соплей" от сторонников "всего хорошего". Неуравновешенные граждане там же начинают нести полную чушь: власть, дескать, таким образом отвлекает внимание от выборов. Или принимаются искать тех, кто вбил в голову убийцы подвигнувшие его на преступление идеи, обвинять спецслужбы.

В реальности же придётся признать, что никакого заговора как не было по этому вопросу, так и нет и не будет.

Зато есть ужас родителей, у которых моментально вспыхнули все страхи за детей. Этот ужас имеет сейчас самые прочные основания. В родительских чатах и сообществах активно обсуждаются переход на дистанционное обучение, привлечение вооружённой охраны (средствами МВД или через вооружение ЧОПов), другие способы обеспечить безопасность детям. Всё это предлагается, обсуждается, критикуется и снова предлагается. Полно советов, как себя вести, и обоснований, почему всё так происходит. И, несмотря на множество рецептов, главный вопрос – как такие акции предотвращать (и ещё более главный – а можно ли их предотвратить в принципе?) остаётся без ответа.

Типическое и отличное от других

Пермский случай одновременно и самый что ни на есть типичный, и выбивается из общего ряда.

Типичность его в том, что, как и в случаях в Керчи и в Казани, преступник действовал не спонтанно, а хорошо продумав все свои действия. Он готовился загодя, начав ещё за полгода. Второй типичный признак – каждый из этих преступников действовал на знакомом для него объекте. И третий – каждый из преступников, совершив задуманное, ни во что не ставил ни жизнь окружающих, ни свою собственную.

Но, в отличие от своих предшественников, Тимур Бекмансуров вырос в семье, которая, хотя и была неполной, не испытывала больших материальных затруднений (по некоторым свидетельствам, его мать трудилась конкурсным управляющим, а это, извините, не продавец-кассир в каком-нибудь супермаркете эконом-класса). Не было в этом случае и признаков "буллинга", так называемой травли. Достаточно посмотреть на фото с выпускного, чтобы увидеть молодого человека, который был весьма высокого мнения о себе, следил за своей внешностью. Да и свидетельства одноклассников, что он выступал за школу на соревнованиях по той же стрельбе, говорят о многом. Входящие в сборную школы нигде и никогда не являются париями в школьных сообществах. Им завидуют, на них стараются походить, дружбы с ними ищут не только одноклассники, но и учащиеся более старших классов.

Высокий, хорошо сложенный, с длинными волосами, этот мерзавец наверняка был предметом воздыханий девичьей половины своего класса. Да и если бы речь шла о простом буллинге, то ему впору было бы и отправиться в родную школу. В университете за несколько учебных дней он ещё не успел приобрести себе ни обидчиков, ни поклонников. Он и сам признаётся в записке, что не знает своих однокурсников, но уже уверен, что они недостойны его жалости.

Давайте по-честному. Оставленная юным убийцей запись на странице в соцсети "ВКонтакте" не оставляет никаких сомнений: перед нами настоящий и вполне окончательно сложившийся выродок, а не просто обычный социопат. И это подтверждают упоминания, что ему с детства нравилось причинять боль и унижать, осознание ничтожности людишек (впрочем, он и себя называет "отбросом"). Кстати, запись со своей "исповедью", чтобы "облегчить работу СК", он выложил буквально перед выходом в университет.

Смущает в его записи лишь упоминание "звона в голове". Безусловно, в любом случае тут не обойтись без психиатрической экспертизы – прижизненной, если он выживет, или посмертной. Этим придётся заняться следствию.

На какой вопрос следствие не ответит, так это: можно ли что-то сделать, чтобы это не повторялось больше? И как это предотвратить?

Бить или не бить? Вот в чём вопрос

И среди консультантов-психиатров, и среди экспертов из силовых структур мнения разделяются.

"Надо внимательно реагировать на любые обещания "расстрелять", устроить "праздник", сообщения типа "я вам всем покажу", на любое проявление асоциального поведения, не стесняться извещать компетентные органы, чтобы предотвратить бойню", – говорят военные эксперты, силовики в отставке. Но как быть в том случае, когда ничего такого, никаких признаков не было и в помине?

"Необходимо окружить каждого ребёнка любовью и лаской, – советуют психологи. – Дефицит общения ведёт к катастрофическим последствиям, неудовлетворённость потребностей вызывает изменения в психике".

Кто его знает, я вот в детстве хотел железную дорогу, она стояла в центре зала в детском универмаге, и я буквально залипал минимум на полчаса каждый раз, когда приходил туда. Стоила, если не ошибаюсь, больше ста рублей, тех ещё, полновесных советских в конце 1960-х (извините, айфонов тогда не было даже в проекте). Конечно, мне её никто не купил. Не удовлетворил мою самую жгучую детскую потребность. Но я вырос, почему-то даже никого не зарезав из-за этого. Значит, мне хватило чего-то, что называется вниманием? Или воспитанием?

"Нельзя никого подвергать "буллингу", – категоричны эти эксперты. – Это первопричина "колумбайна".

Оставьте этот бред, пожалуйста. В школе всегда в любом классе были дети, которых в той или иной степени обижали. Дети жестоки весьма часто. Да, раньше не ходили гурьбой избивать все одного и не били лежачего толпой ногами, но дрались за школой, и всегда оставались побеждённый и победитель. Это, если хотите, условие социализации в обществе. В любом. Даже в самом вегетарианском.

Моё мнение – надо немедленно прекратить проводить лекции и прочую внеклассную работу о недопустимости этого самого "буллинга" в том виде, в котором она проходит сейчас. Неужели непонятно, что лекции о вредности "буллинга" и его последствиях для потенциальных "колумбайнеров" стали чем-то вроде индульгенции? Недопустимость травли должна утверждаться не через лекции, а через сплочение детей для решения задач всем коллективом, через пропаганду дружбы и её объединяющего эффекта.

Но для этого школе необходимо вернуть роль воспитателя, а не оставить её местом, где ребёнку предоставляют "образовательную услугу", в корне переделав и перекроив нынешнюю систему, которую питает общество социальной розни и имущественного неравенства. Признаемся честно, вряд ли эта задача разрешима в современных условиях. Но бред про "непонятых", "ранимых" и тонкую душевную организацию надо прекращать.

А что тогда можно сделать?

На безрыбье и…

Почему такого нет, например, в Израиле? Ответ прост: там каждое учебное заведение напоминает скорее укреплённую фортецию. На КПП – охрана с оружием, которое применяет без лишних сантиментов. Учителя с огнестрелом в кармане или оперативной кобуре под плечом или на поясе. Годится это нам? Нет. У нас нет такого количества служащих Росгвардии, чтобы обезопасить каждую школу, вуз, колледж. А ЧОПы – часто лишь повод для анекдотов.

Почему такого нет, к примеру, в Азербайджане, в наших кавказских республиках? А вот этого я не знаю. Возможно, ответ в жёсткой модели общества, в непререкаемом авторитете старших в семье и в роду. Но такого нет и во вполне европейской Польше, да и в других европейских странах подобные случаи, к счастью, большая редкость. Может, по той причине, что мы на 68-м месте в мире по количеству гражданского огнестрела на душу населения в мире, а Польша – на 166-м? И что охотнику и спортсмену в Польше оружие приобрести легально очень просто, а вот для приобретения оружия для самообороны необходимо доказать опасность для собственной жизни, и выдаётся такая лицензия весьма редко. Хотите иметь дома ружьё? Пожалуйста, через членский билет охотничьего клуба. Через стаж в нём, участие в мероприятиях и т. д. А то всё у нас стало очень просто.

Кстати, повышение возрастного ценза для приобретения огнестрела в наших условиях можно только приветствовать. И все аргументы оружейных лоббистов, что, мол, в армию идут служить с 18, а там оружие доверяют, абсолютно несостоятельны. Во-первых, в боевых действиях участвуют сплошь контрактники, а не срочники (сейчас, слава Богу, не 1990-е, когда необстрелянных пацанов кидали в ту же Чечню). И в казармах оружие и патроны хранятся не просто в запертой, а ещё и опечатанной, специально оборудованной оружейной комнате. Практически единственный случай, когда срочники имеют доступ к оружию и боевым патронам, – это служба в карауле, но и во время этого наряда они не остаются без присмотра. Это совсем не те условия, когда ружьё у тебя стоит дома, даже если в сейфе, и ты в любой момент можешь его достать и делать всё, что тебе хочется.

В целом у нас система выдачи разрешений на огнестрельное гражданское оружие работает, стоит признать, неплохо. На руках у населения больше 6,7 миллиона единиц гражданского оружия, а не по назначению оно применяется лишь в единичных случаях. Но именно в столкновении с разного рода психически нестабильными молодыми людьми система и даёт сбои. Потому что к ним подходят с общими мерками. Но, скажите, много ли вы знаете случаев, когда человек в возрасте свыше 25 лет приходил в свою школу и институт, чтобы отомстить или самоутвердиться? Не знаете? Я вам скажу: ни одного.

И с учётом этого, наверное, имеет смысл, чтобы граждане в возрасте, допустим, лет до 25, желающие приобрести огнестрельное оружие, проходили не через дежурное обследование у психолога, а через комиссию из таких специалистов. И вменить специалистам такой комиссии в обязанности не просто принять тест, а рассмотреть полный комплекс документов, начиная от отзыва участкового и вплоть до характеристики от школьного психолога. Да, это затянет процедуру, но кто вам сказал, что она должна походить на штампование дежурной бумажки об отсутствии учёта в кожвендиспансере?

И всё равно окончательно мы с этим злом не справимся. Потому что, как написал всё тот же Тимур Бекмансуров, не было бы у него ружья – он бы сделал бомбу или придумал ещё что-нибудь. Но это уже клиника. И именно для предотвращения таких случаев ни в коем разе нельзя ослаблять контроль за теми же соцсетями и другие меры профилактики. Даже если с их помощью или с учётом сигналов окружения такого очередного преступника удастся предотвратить хотя бы половину таких случаев, это уже будет хорошо.

Наверное, следует признать, что придётся жить и дальше в условиях отсутствия панацеи от этой болезни. Поскольку вакцину от неё ещё не придумали.