Ползучий захват России по рецепту из Великобритании: Они — в меню, больницах, школах, банках. "Свои люди" уже сидят в кабинетах
Сегодня университеты и школы живут по правилам меньшинств, а диаспоры превратились в инструмент давления на власть. Хорошо, что пока не у нас, а у англичан. Однако Россия стоит у начала того же процесса. Но, в отличие от Британии, у нас ещё есть шанс остановить этот сценарий — если признать диаспоры не культурными объединениями, а легализованными ОПГ и запретить их деятельность на территории страны.
В британских университетах всё отчетливее проявляется новая реальность. Символичным примером стал Ньюкасл. Новый ректор Имтиаз Дхаркер, поэтесса и художница пакистанского происхождения, начала исполнение своих обязанностей с шагов, которые ещё десять лет назад вызвали бы бурю негодования. Из университетских столовых полностью исключили свинину, меню перевели на халяль, а для студентов-мусульман оборудовали пять молельных комнат. Это не акт вежливости, и не косметический жест "политкорректности", а фиксация новой нормы. Этнорелигиозные запросы не просто учитываются — они становятся определяющими для функционирования всей системы. Увы, не только в Британии.
Новая реальность Туманного Альбиона
Если двадцать лет назад подобные шаги воспринимались как экзотика, то сегодня они превращаются в стандарт. Перепись населения 2021 года показала: Бирмингем — 30% мусульман, Лутон — 35%, Блэкберн — 44%. В среднем по Лондону эта доля составляет около 15%, но в восточных районах столицы исламское население давно уже превышает половину. Эти цифры означают, что государственные и образовательные структуры не могут больше игнорировать давление диаспор.
Рост мусульманского населения в Англии и Уэльсе. Скриншот страницы сайта mcb.org.uk
Образовательная сфера стала наглядным отражением этих процессов. В школах ряда городов меню полностью адаптировано под халяль. Университеты оборудуют молельные комнаты, корректируют расписание в период Рамадана, вводят специальные курсы по религиоведению. Для администрации это даже не вопрос ценностей — элементарного управления. Проще встроить изменения один раз, чем каждый день сталкиваться с протестами и конфликтами. В политологии этот термин называется transaction cost logic ("логика стоимости транзакции" — в пер. с англ.): цена принятия одного противоречивого решения оказывается ниже цены бесконечных разбирательств и скандалов.
Но важно понимать: речь никогда не идёт только о питании или расписании. Каждая уступка становится маркером силы диаспоры.
Сегодня вводится халяль, завтра появляются обязательные религиоведческие (читай: исламоведческие) курсы, послезавтра корректируется весь учебный график под Рамадан. Логика процесса одинакова: от частных уступок к созданию институциональной архитектуры, где интересы мигрантов становятся приоритетными, а интересы коренного большинства уходят на второй план.
Сегодня вводится халяль, завтра появляются обязательные религиоведческие (читай: исламоведческие) курсы, послезавтра корректируется весь учебный график под Рамадан. Фото: Alena Veasey/Shutterstock
Иронизировать не нам
Россия часто потешается над "толерантным Западом". Но так ли мы далеки от этого сценария? Уже есть тревожные сигналы. Подмосковные школы не раз сталкивались с требованиями убрать свинину из меню. В Казани и Набережных Челнах ряд школ полностью исключили свиное мясо по просьбам родителей-мигрантов. Для чиновников это выглядело как компромисс, для диаспор — как закрепление своей силы. Именно так запускается процесс: маленькая уступка превращается в прецедент, а прецедент постепенно становится нормой, которую невозможно оспорить.
Здесь необходимо подчеркнуть политический аспект. В Британии и Западной Европе диаспоры давно превратились в электоральные группы. Партии строят кампании вокруг религиозной идентичности, обещая всё новые уступки в обмен на голоса.
То, что начиналось с "корректировки меню", сегодня стало формой политического торга.
Этнические диаспоры — это далеко не культурные клубы, а зачастую легализованные ОПГ, контролирующие рынки, стройки и целые отрасли услуг. Они опираются не на интеграцию, а на давление и коррупцию. Их встраивание в систему власти — прямой путь к разрушению государства. Именно поэтому деятельность этнических диаспор должна быть не закреплена, а прямо запрещена.
Второй ключевой аспект — сегрегация против ассимиляции. Западная модель демонстрирует: мигранты редко стремятся влиться в общество. Напротив, они создают параллельные структуры — собственные школы, медицинские учреждения, кварталы, культурные центры, религиозные организации. Итогом становятся сегрегация и образование параллельных миров. Франция и Британия живут с целыми районами, где полиция почти не действует, а местные законы заменяются нормами общины.
Западная модель демонстрирует: мигранты редко стремятся влиться в общество. ото: Rana Sajid Hussain/Keystone Press Agency/Global Look Press
В России мы видим зачатки того же ползучего захвата: рынки и стройки со "своими порядками", формирующиеся анклавы в Москве, Санкт-Петербурге и других мегаполисах. Если сегодня дать этому институциональную форму, завтра появятся собственные no-go zones (запретные зоны. — в пер. с англ.), где русское государство окажется бессильным.
И здесь кроется главный риск. Уступки, которые кажутся мелочами, в действительности становятся тестом на готовность государства капитулировать.
Каждая школа без свинины, каждая "комната для молитв" в университете, каждый "культурный совет" при мэрии — это не просто компромисс, а шаг к параллельной системе власти. Диаспоры выстраивают собственные правила и проверяют границы допустимого. Сегодня они требуют изменить расписание, завтра — пересмотреть местные законы.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл справедливо указывает:
...массовый приток мигрантов, не владеющих языком и не стремящихся к интеграции, меняет облик российских городов и деформирует цивилизационное пространство. Это не вопрос религии или цвета кожи — это вопрос баланса, складывавшегося веками. Его разрушение всегда приводит к напряжению и конфликтам.
Причём даже советская наука подходила к этой теме системно и рационально. В 1989 году академик Юлиан Бромлей зафиксировал:
Сказывается на национальных отношениях и сложная демографическая ситуация в стране. В последние десятилетия удовлетворительная картина воспроизводства населения в целом по СССР создается за счёт коренных народов Средней Азии, а также казахов и азербайджанцев, темпы прироста которых в 3 раза выше, чем общесоюзные. Доля народов славянской языковой группы снизилась с 77,1% в 1959 г. до 72,8% в 1979 г., а тюркоязычной группы, соответственно, возросла с 11,1% до 15,2%
Бромлей Ю.В. Национальные проблемы в условиях перестройки // "Вопросы истории". 1989. №1
Он предлагал конкретные меры: стимулировать рождаемость в регионах с низким приростом и ограничивать её в перенаселённых. Это воспринималось как рациональная демографическая политика. Сегодня подобные предложения вызвали бы шквал обвинений в "экстремизме", но сами факты от этого никуда не исчезают.
Что с того?
Британия шла к сегодняшнему положению многие десятилетия. Россия стоит у истоков того же пути. Но у нас есть преимущество: мы видим трагический финал Западной Европы и можем сделать выводы. Вопрос в том, сумеем ли мы поставить жёсткие рамки уже сейчас. Никаких уступок диаспорам! Ассоциации, фонды и культурные центры, работающие по этническому признаку, должны быть жёстко ограничены или запрещены.
За фасадом "культурных объединений" слишком часто скрываются структуры с логикой ОПГ, прикрывающиеся этничностью и религией. Их влияние распространяется не только на "рынки и стройки", но и на органы власти через коррупционные связи и подкуп чиновников. Каждая уступка таким структурам — это послабление не "культуре", а криминалу. Если Россия не хочет через поколение оказаться в ситуации "великого замещения", как Британия или Франция, институционализация диаспор должна быть остановлена.
Либо мы выстраиваем рамки сейчас, либо через двадцать лет обсуждать будет уже нечего.